Когда сигун Чин Фансён сказал, что он хочет, чтобы мы вместе с ним и мастером Хё Ванчаном представляли стиль Илицюань в поездке по Китаю, и что китайцы проплачивают наше проживание и питание во время нахождения на их территории, сифу, конечно же, подумав минутку, согласился. Китай на этот раз оказался гостеприимным и непредсказуемым.

Итак, мы прилетели в Сиань по приглашению китайского правительства на грандиозное мероприятие под названием Всекитайский Турнир по Ушу-Саньда, а также фестиваль «Очаровательный Кундун». Там мы должны были в качестве специально приглашенных гостей открыть Турнир и Фестиваль, затем по плану была намечена встреча с организаторами проекта «Кунфу-сити» в Китае, образование Академии Илицюань в этой стране, ну и сисугун мельком отметил, что «по пути встретимся с какой-то школой боевых искусств, с несколькими мастерами» и срочно надо будет возвращаться в Малайзию на день рождения патриарха Чин Ликюна».

В аэропорту нас встретила делегация китайцев во главе с мастером Ба Ихаем. Бай Ихай – мастер кундунского Яньши тайцзицюань (стиль Ласточки) в одиннадцатом поколении, обладатель седьмого дуаня по ушу, судья второй степени по ушу. Мастер, как оказалось, уже несколько недель считает себя учеником сисугуна Хё Ванчана, и старается постигать новый стиль…

Оказалось, что после двух авиаперелетов, нам нужно еще часть пути проехать на машинах. На вопрос Чин Фансёна, а как долго нам ехать, Бай Ихай, уклончиво ответил, что часа четыре, но, учитывая, что надвигается гроза, может часов шесть дороги. Нас величественно загрузили в микроавтобусы, отличительной особенностью которых была их «узость в ширине». В первый микроавтобус село пять человек: Чин Фансён, Хё Ванчан, Бай Ихай, мой сифу и я. Во вторую машину залезли все остальные. Багаж в такие микроавтобусы не помещается по определению, поэтому его разместили наверху машин. В итоге, в высоту автобусики получились больше, чем в длину!

И мы поехали… Бай Ихай некоторое время произносил мое имя «Дарья», всячески пытаясь его проговорить, а затем громко воскликнул: «Дан Ли!» На что сигун Чин Фансён и сисугун Хё Ванчан дружно закивали головами «Дан Ли, Дан Ли». Я в полном недоумении спросила, а с какой это радости вот так вот…на что мне был дан ответ, что китайцы так мое имя слышат! Мы с сифу пожали плечами и решили, что пусть будет так. Впоследствии Бай Ихай частенько меня представлял именно таким именем.

Через некоторое время, когда стемнело, природа сделала все, чтобы нам не было скучно в дороге. Началась гроза, которую ни один из нас, путешествующих, еще в жизни не видел! Все небо вокруг было в непрерывных всполохах, от которых вокруг становилось светло как днем. Громовые раскаты не умолкали, а дождь лил стеной. После того, как одна из молний ударила совсем близко от нашей машины, а звук грома пробуравил нас до самого нутра, я услышала тихое «What for a hell…» и поняла, что самое лучшее будет для меня поспать. Переодически просыпаясь, я видела, что мы мчимся куда-то вверх, а потом вниз, что по краям дороги уже обрывы, что мы почему-то стоим в полной тишине в очереди из разнообразных машин, как при пересечении таможенных границ, что мы опять мчимся по серпантину, и только Всевышнему известно, как далеко нам лететь вниз. Автобусик при поворотах так интенсивно раскачивался из стороны в сторону, что создавалось впечатление, что машина не переворачивалась только потому, что совместный вес пассажиров удерживал её колеса на поверхности дороги. Самое удивительное было то, что мы ехали уже больше семи часов, а на повторный вопрос сигуна, далеко ли мы от нужного места, Бай Ихай протянул, что еще часика четыре…

Ночью мы остановились в неизвестном городке поесть, а также удовлетворить другие человеческие потребности. Забегаловка «А-ля не для иностранцев» была настоящей! Пожилой китаец над железным баком, из которого извергался огонь, на огромной сковороде жарил лапшу, а визгливая китаянка (наверняка его жена!), вытирая руки о свой грязный влажный фартук, криво улыбаясь, радушно предложила нам сесть за столики под навесом. Всюду вперемешку с расплывшейся от ливня грязью валялись всевозможные обертки, объедки, кожурки. Мужская часть нашей команды справилась с естественными потребностями достаточно просто: за машиной. Мне же посоветовали обратиться за помощью к владельцам этого замечательного ресторанчика. Сигун крикнул им, что мне надо, китаец утвердительно кивнул головой и предложил следовать за ним. Мы, под проливным дождем, по грязи, перебираясь через завалы досок и камней, шли минут пять. А затем, зайдя в очередную подворотню, вдруг резко остановились. Китаец, прищурившись, огляделся вокруг и указал за отвалившуюся дверь, типа, «тут!». Я зашла за дверь, а там… ни-че-го! Такая же стена подворотни, грязь и ливень с неба! Обалдевши от всей ситуации, быстро сделав то, что мне нужно, я помчалась к своим, на ходу раздуваясь от возмущения за потраченное время на прогулку к спецтуалету… «Лучше я бы прям возле машины…» - долго не оставляло меня удивление.

Когда я вернулась, еда была уже заказана. Нам очень старались угодить… нам – это «белым иностранцам», то есть моему сифу и мне. Визгливая китаянка показала нам чистую тарелку и покрутила её, давая убедиться в её абсолютной пригодности для еды. Затем, видимо, что бы было совсем стерильно «для белых», быстро засунула её в б/у-шный полиэтиленовый пакет, а её муж моментально плюхнул сверху огромную порцию лапши! Из-под чего был этот пакет нам остается только догадываться, но носков эта семья похоже не носила. Честно вам скажу, лапша была изумительно вкусна! А ведь я в первую свою поездку по Китаю, кушала только в дорогих ресторанах, и что такое дорогая китайская еда знаю.

Утром того дня, когда должно было состояться открытие Турнира, мы еще ехали… Почему дорога заняла у нас больше 12 часов, для всех остается загадкой, включая самого проводника, который клялся, что все нормальные люди доезжают до Пинляна за 4-5 часов. Приехав в гостиницу, мы через некоторое время отправились в горы Кундун на открытие Турнира. Это где-то еще около часа дороги автобусом и минут двадцать по канатной дороге. На протяжении всего пути мы могли наблюдать вырытые людьми пещеры-дома в горах. Большие, маленькие, одиночно расположенные и группкой. Удивительный вид! «Kongtong Moutain Cableway» – моя первая канатная дорога, по которой я поднималась. Виды сверху открываются фантастические: изумрудного цвета река, зеленые площади рисовых полей, узкая вьющаяся горная дорожка и вдруг, как игрушечный, показывается храм – сверху просматривается вся его территория полностью.

Мы прибыли в горы вовремя. А точнее за несколько часов до открытия Турнира. Церемония проходила в буддийском монастыре. Вся территория монастыря была увешена взлетающими ввысь красными шарами с широкими лентами. Всюду транспаранты, цветочки в горшках в неимоверных количествах и люди в служебной форме. Половина из них потом оказалась составом оркестра, а половина – охраной. Нам показали огромную сцену, где будет происходить открытие мероприятия, и соответственно, выступления мастеров ушу. Вся сцена в начале была заставлена столами и стульями для правительственных чиновников, областных и районных глав и управленцев, поэтому посмотреть и пощупать её покрытие у нас не было возможности. Нас попросили показать, в каком порядке мы будем выступать. После нашего своевременного, как нам казалось, вопроса сигуну Чин Фансёну, а что мы будем демонстрировать конкретно, выяснилось, что сначала работает он, а потом демонстрируем мы: сифу и я, причем сифу в конце меня должен пошвырять по сцене. На предложение моего учителя: «А может круче наоборот, если маленькая и хрупкая девушка поколбасит большого мужчину?», сигун строго ответил, что при демонстрации такого уровня не надо, чтоб круче, а надо показывать усилия, мастерство и искусство, и негоже, чтобы ученик швырял своего сифу.

На репетиции нам пришлось выходить трижды: для сведения звука, для утверждения Председателем Правительства и для утверждения Секретарем Компартии. Каждый раз вокруг сразу собиралась толпа и с серьезным видом просматривала все наши разминки. Так как подкрапывал дождь, да и вообще-то мы находились в горах, а значит, в облаках, погода была сырая, и чтобы не пачкать обувь, я разминалась в шлепках. При второй разминке, сифу сделав фацзинь, отбросил меня, и у меня слетел один шлепок. Я, на виду у толпы китайцев, не прерывая демонстрации сбросила второй шлепок и засверкала голыми пятками, разбивая вдрызг лужи в горах Кундун. Внутри я стушевалась от своего «безупречного вида», так как китайцы даже разминки наши снимали на видеокамеры и делали фотографии. Но толпа очень бурно и радостно отреагировала на все происходящее, зааплодировав принятому решению. Так что, если где появится моя фотка в Кундуне с грязными пятками – это из этого момента

p>Пока мы переодевались в одежду для выступлений, горы приподнесли нам подарок. Из-за облачности, вдали вокруг не было ничего видно, но ровно на две-три минуты подул ветерок, облачность ушла, и нашему взору открылся вид как с китайских гравюр: скалы, усыпанные сверху вниз даосскими храмами. Мы едва успели сфотографировать эту красоту, как все опять заволокло белым.

Буквально за час монастырь заполнился народом. Микроавтобусы подвезли высокопоставленных лиц и гостей, журналисты и фотографы грызлись между собой за лучшие места для съемок, простые китайцы, раскрыв зонтики, утрамбовались стоя перед сценой, ожидая начала действа.

Я вживую впервые слышала официальную китайскую речь от «правительственных мужей»: на слух звучит как речевка, веет коммунистами, пионерскими собраниями. Говорят очень громко, отрывисто, тщательно проговаривая каждый звук, импульсивно. Сделано все было очень четко, с большим пафосом: оркестр, куча официальных лиц - представитель Партии и Правительства, в частности Генеральный секретарь КПК Провинции. В подарок городскому руководству вручили огромную памятную доску, которую на сцену вынесли два человека. Было еще много официоза, которого мне понять не удалось.

После торжественной словесной части, все столы, стулья и официальных лиц быстренько перенесли вниз и расположили возле сцены для просмотра «элитных выступлений мастеров ушу», как потом написали в китайских газетах.

Открыли выступления представители школ кундунского ушу. Они демонстрировали жесткий цигун: разбивание каменных глыб на человеке, вращение на копье, лежа животом на его острие, раскалывание красных кирпичей одновременно на различных частях тела, включая голову и т.д. Одной из интересных демонстраций было групповое выступление с кнутами: толпа ребят, стоя друг от друга на расстоянии метр-полтора, с бешеной скоростью бичевали сцену, работая очень длинным кнутом в разных плоскостях. Кнут – одна из характерных особенностей кундунского ушу. Бай Ихай демонстрировал один из внутренних стилей направления Кундун-пай. Один из мастеров была очень пожилой женщиной, чрезвычайно интеллегентной и изысканной. Звали её Хуа Уин. Её сопровождала девушка и обхаживала мастера с такой тщательностью и аккуратностью, как будто та, того и гляди, если шагнет неправильно, то развалится. Вставала Хуа Уин очень медленно, передвигалась, только с помощью поданной руки девушки. Как потом я поняла, такое обращение со старым мастером было знаком глубочайшего уважения и почтения к ней, что она, своим соответствующим поведением и поддерживала.

Сигун Чин Фансён демонстрировал таолу «Ладони в форме Бабочки» с фацзинь. Сифу Алекс и я находились в этот момент на сцене и могли наблюдать за сигуном и за людьми одновременно. Мастер Чин Фансён как только начал двигаться, приковал к себе взгляды людей. Я поняла, что такого они еще никогда не видели. Когда сигун начал делать выбросы силы, воздух загудел и стали передаваться вибрации, порождаемые им. Чин Фансён буквально «взорвался непрерывными фацзинями», и в один момент, я, позабыв о том, что сама нахожусь на сцене, целиком погрузилась в созерцание демонстрации. И вот мне показалось, что всё, выбросы закончились. Они ДОЛЖНЫ сейчас прекратиться! Но в следующий миг, Чин Фансён как открыл второе дыхание и взорвался еще одним циклом выбросов усилий… Китайцы, не сдержавшись, поднялись со своих мест и заглушили музыку аплодисментами. После такого выступления было психологически, конечно, несколько трудновато демонстрировать свой уровень владения искусством. Сигун жестом руки пригласил нас выйти вперед и продолжить выступление. Мы показывали таолу «21 форма Илицюань» в групповом исполнении. Я чувствовала слаженность с сифу, единение в движении. Затем сифу демонстрировал на мне юнфа из Вращающихся рук Илицюань. Один из выбросов усилия отбросил меня метров на пять. Я летела назад спиной. Когда я почувствовала под ногами сцену, мне показалось, что я встала хорошо, но в следующий миг поняла, что это было ошибкой. Правая нога моя взметнулась вверх, как будто и не ощутила опоры… Китайцы восхищенно охнули и загалдели. Выступление прошло успешно! Единственно, моей травмой оказался ожог с сильной гематомой на ладони. Синтетическое ковровое покрытие, которое было на сцене, набрало влагу от дождя, и я при уходе в кувырок, видимо, мазанула кожей по ворсу, получив ожог, а от болевого эффекта и оттого, что образовалась скользкая пленка на поверхности, не смогла полностью правильно убрать импульс падения и ушиблась.

После открытия мы долго не могли сойти со сцены…Сцену заполонили фотокоры и журналисты. Около получаса заняло фотографирование с различными официальными лицами, приглашенными на Турнир. Причем, китайские чиновники ценят документальные подтверждения всего и вся, поэтому такой официоз является частью задуманной программы проведения мероприятия. После ухода правительства, вход на сцену был свободен. Далее пошли простые китайские обыватели: дети, взрослые, равно как мужчины, так и женщины. Как потом обозначили китайские газеты: «Мастера из России вживую общались с китайскими гражданами…». Отличительной особенностью съемок с китайцами было то, что большинство любит фотографироваться в какой-нибудь красивой боевой стойке, как бы контактируя с противником, но при этом, так как обычно ракурс берется сбоку, поворачивают свое улыбающееся лицо в сторону фотокамеры. Впоследствии, поняв, что в России такие фотографии не очень «заценят», я стала при соприкосновении с желающим со мной пофоткаться, выпускать на центр масс, тем самым, заставляя ничего не понимающих китайских граждан смотреть мне в лицо, а не поворачиваться на камеру. Когда структура ломается, не до того становится! Даже монах-даос прибежал фоткаться с русскими представителями китайских боевых искусств, ухватив меня и сифу покрепче за руки, чтоб не сбежали.

Прямо с открытия Турнира нас повезли в ресторан на ужин, специально заказанный для официальных лиц и гостей. В ресторане все было как надо: круглые столы с табличками, на которых на китайском языке написаны имена приглашенных, приветственная речь Meng Xiaojing и Yang Jun, представителей Правительства и КПК Партии провинции Кундун. Интересно, что у них обязательны проходы от стола к столу с бокалом вина или водки с произношением тоста. Сзади того, кто говорит тост, семенит официант с бутылкой и разливает всем, сидящим за столом. Причем тостующий должен выпить свой бокал до дна. В качестве документа каждому из приглашенных официальных лиц была вручена «государственная тетрадь», где поименно перечислены все присутствующие на Турнире члены Правительства, Партии, Комитетов, приглашенные мастера боевых искусств, с указанием где они проживали во время проведения мероприятия. Нам вручили две таких тетради, где мы увидели, как точно пишутся наши имена на китайском языке.

После ужина мы вернулись в гостиницу. В гостинице, в холле на первом этаже нас встречал почти весь обслуживающий персонал во главе с хозяином. «Они говорят, что уже видели по телевидению наше выступление. Они просят нас сфотографироваться с ними…» - смеясь, пояснил сигун Чин Фансён, глядя на мои обезумевшие глаза и вытянувшееся лицо от количества фотосъемок с разными людьми за один день. И пошло: все мы со всеми присутствующими, все мы только с хозяином, избранные с избранными и т.д. и т.п…. Охрана гостиницы, несколько мужчин в полицейской форме, подошла и что-то робко спросила у сигуна Чин Фансёна.

– Ты теперь Звезда здесь... Иди! – хихикнув, кивнул сигун в сторону ожидающей охраны.
– Иди работай! – сифу пригрозил мне кулаком.

И с охраной… и с девочками на ресепшене…и.. а что, мне не жалко, я ж фоткаюсь в футболке с логотипом Илицюань!

На следующий день мы опять поехали в горы Кундун, но уже отдыхать. Нас повезли смотреть те самые храмы, которые нам открылись в те уникальные три минуты, когда задул ветерок. В этот раз мы всю дорогу ехали на микроавтобусах. Это был потрясающий атракцион! Очень крутой узкий серпантин. Водитель, на поворотах ничуть не снижая скорость, виртуозно объезжал внезапно появлявшиеся посередине дороги растущие деревья, а для того, чтобы не задавить попавшегося пешехода или не втюхаться во встречную машину, он просто яростно и без остановки бибикал. Шоферы встречных машин, надо сказать, вели себя точно также.

В горах вытесано множество каменных лестниц, ведущих от одного храма к другому. Храмов такое количество, что нам не удалось их все посетить, хотя мы добрались почти до самых вершин гор. Возле каждой развилки лестниц расположена карта. Чем выше ты поднимаешься, тем сложнее нарисована карта, тем больше разветвлений указано. Красота тех мест сложно описуема словами. Нереальное фантазийное пространство Природы и веры Человека в Бога! Даосские монахи живут прямо в горах. Рядом с постройками храмов располагаются их скромные хижины, дверями которых зачастую служат старые тряпки. Монахи ухожены и приятны. Улыбаются. Читают сутры и священные тексты, стуча в чашу с дырками и сжигая благовония. Некоторые начинают якобы проявлять недовольство, когда их фотографируешь, и прячутся, но затем начинают из любопытства вылазить из своего укромного места и норовят попасть в кадр. А те, кто действительно не хочет сниматься, просто сидят внутри в темноте помещений. Каждый храм имеет свое название. Самый высокорасположенный храм, до которого мы с сифу долезли, назывался Храм Чистого Разума. Название нас и заставило забраться так высоко. Там монах предложил нам погадать по книге «И-Цзин», что мы с удовольствием и сделали. Очень загадочно было, когда монах начал проговаривать вслух предсказание. Мы потом попросили Бай Ихая и сигуна перевести то, что нам выпало.

Один из даосских монахов заинтересовался нами и затащил нас внутрь своего храма, не пуская больше никого туда. Оглядев иероглифы на футболках, он начал лопотать на китайском об ушу и, вдруг показал несколько движений руками из шаолиньского стиля. А потом, видя наше сомнение, снял свою шапочку и раздвинул руками волосы. Монах, показывая пальцем на свое темя, стал восклицать: «Шаолинь! Шаолинь!». Под волосами оказались выжженые точки буддийского монаха. Вобщем, сифу с ним нашел общий язык. Я была крайне поражена, но они даже умудрились поговорить друг с другом, учитывая, что ни один из них не знает язык другого. Монах снял с божества красные ленточки и повязал нам на шеи, а затем на те руки, на которых у нас были надеты четки. Затем он начал показывать, как складываются различные мудры. Освоить их за такой короткий срок не удалось, и мы, поблагодарив, пошли дальше своей дорогой.

Китайские газеты любят размах, а вообще-то для них эта цифра маленькая… После прогулок по горам, повезли нас на городскую площадь, где нас ждала одна из школ кундунского ушу с толпой зрителей от мала до велика. Нас встретили групповыми показательными выступлениями эдак человек в шестьдесят. Выглядело это очень красиво, особенно потому, что демонстрация была с веерами красного цвета. В ответ мы, конечно же, повторили то, что показывали на открытии Турнира. Чин Фансён и Хё Ванчан показали буквально по паре движений и больше не стали растрачиваться. Тут же желающие из толпы стали выходить в центр и показывать различные таолу кундунского ушу – Ян, Чень, что-то похожее на Тунбей… Вышла даже восьмидесятисемилетняя бабушка и задала жару с веером!

Бай Ихай тут же нафоткался с моим сифу для газетных журналистов в его любимых низких стойках. Оказалось, что в толпе нас ожидает большой китаец, весом под сотню, как его назвали, самый большой драчун стиля Чень. «Всех,- сказали китайцы, - заталкивает тут». И добрые люди специально его пригласили для нас. Сигун посмотрел на ченевца и, к моему облегчению, сказал моему сифу принять предложение. После кидания ченевца, зажигать толпу вышел Бай Ихай. Он встал в центр, и стал как глашатай, зазывать людей попробовать силу… мою! Я это поняла и без всякого переводчика. Бай Ихай орал на всю площадь: «Дан Ли… чемпионка.. Россиия.. кто желает»! Я стояла, обалдевая, слушала и прикидывала, как мне работать, если сейчас ломанется воевать кто-нибудь за девяносто килограмм весом. Толпа перешептывалась, женщины пихали друг друга в бок, делали шаг в центр и тут же прятались обратно. Смельчаком оказался старенький дедушка. Весь в белом. Позже выяснилось, что он уверенно говорил на хорошем английском. Я работала с дедулей предельно осторожно, боясь, что он рассыпется у меня в руках, через пару минут просто развернула его к себе спиной и повела усилие по кругу так, что он не мог ко мне повернуться. Толпа пришла в восторг. Китайцы смеялись от души. Затем все-таки вышла женщина из школы кундунского ушу. Она резко не нападала, поэтому я работала с ней тоже мягко. Забавно, что все это происходило под всеобщий хохот толпы. Мы толкались тоже смеясь! Следущая женщина сразу заявила, что она занималась стилем Чень. Сначала она была мягкой, и я была соответственна. Затем она резко дернулась на меня, пытаясь сбить, я перенаправила силу в горизонтальном круге и «расщепилась»… Женщина полетела в толпу. Толпа возрадовалась. Следующая девушка решила схитрить. После команды «кайши», она резко убрала руки к себе, и стала перемещаться вокруг меня, выбирая момент для толчка или удара. Мне пришлось за ней погоняться. Толкать её просто в грудь я совсем не желала, хоть руками она и не хотела защищаться. Мне хотелось показать искусство. В итоге, когда появилась точка контакта там, где, как мне показалось, демонстрация будет выглядеть красиво, я выпустила усилие… Девушка спиной полетела в толпу, а конкретно в сигуна Чин Фансёна, а точнее в его видеокамеру, которой он снимал меня.. И я кинулась ловить ту, которую «выбросила». Толпа восторженно гоготала, а сигун Чин Фансён сказал, что теперь достаточно. Нас опять начинали раздирать на фотопамять. Неистовые девушки-китаянки из той кундунской школы ушу, не только пихали друг друга за право сфотографироваться по одиночке с нами, но и втихаря сзади больно щипали меня за бока, дергая то в одну сторону, то в другую, чтобы в кадр со мной влезла только одна женщина, а не все вместе. Я в восхищении от их находчивости!

Когда мы прибыли в Гуначжоу, сисугун Джимми сказал:
- Мы поедем в Фошань. В одну школу, практикующую Винчун.
- Что мы там будем делать? – спросили мы.
- Я там уже был, демонстрировать там ничего уже не надо. Никаких демонстраций. Только Липкие руки. Хватит. Я им уже все доказал.
- Мы готовы.

Очень маленькие китайцы ждали нас в холле гостиницы. Они были настолько маленькие, что один из них был меньше меня раза в полтора. Это были представители фошаньской школы Винчун. Нас познакомили друг с другом, и мы отправились в ресторан, пить чай и беседовать. Когда они узнали, что мой сифу 15 лет изучал стиль Винчун, то попросили продемонстрировать что-нибудь из изученного ранее. Хоть сифу Алекс и отнекивался, говоря, что уже все давно забыл, но это не помогло, и сигун Чин Фансён, сказал ему показать пару движений прямо в ресторане. Сифу вышел из-за стола и сделал несколько связок, винчунисты одобрительно закивали головами, сказав, что это фошаньский винчун, но не классический. Немного пообсуждав особенности увиденного, они вспомнили некоего мастера Ним Йи, линии которого больше всего соответствовало то, что показывал мой сифу, но сифу лишь пожал плечами, назвав имя своего учителя по винчуну, на что и они пожали плечами. Затем самый маленький с охотой показал одну из винчуновских связок из их школы. Делал он очень хорошо, всем понравилось, а мне удалось это даже заснять на видео. Во время взрывных движений у винчуниста громко бряцала огромная связка ключей, висевшая на поясе. Как нам объяснили потом, в Китае, считается, что чем выше начальник, тем больше у него связка ключей. Причем ключи не прячут, а выставляют их на показ. В ресторане, как оказалось, подобными встречами и демонстрациями боевых искусств никого мы не удивили. Вечером, сидя в гостинице и отдыхая после очередного переезда из Пинляна в Фошань, сигун Чин Фансён горько вздохнул: «Они такие маленькие. Ну такие маленькие. Не надо никакого гунфу, чтобы с ними справиться… просто ррраз! (и он показал удар кулаком сверху вниз, как будто бил по голове)… ррраз! И всё…» Меня же их размеры нисколько не огорчили. Правда, зрело сомнение, что все окажется так просто, и как выяснилось потом не зря.

- Не заигрывайтесь подолгу. Во-первых, вы не должны ни с кем начинать спарринговать без нашего разрешения. Ни с кем. Если кто-то захочет поработать с вами, он должен сначала спросить разрешения у нас. – сигун смотрел, не отрываясь. – Во-вторых, не должно быть долгой встречи. Люди как мыслят? Если вы выкинули человека один раз, он думает, что это случайность. Если вы выкинули его во второй раз, он подумает, что его подловили на какую-нибудь хитрость, поймали в ловушку. Ну а если вы его в третий раз выкинули…не о чем с ним больше разговаривать! Ясно? Ну, а если на задницу посадили и одного раза достаточно будет. Два, максимум три раза – и всё! Поклон и до свидания! Следующий!

Мы все поняли.

На следующий день мы были уже наготове с самого утра. Но сначала нас повезли в знаменитое место в Фошане: парк, посвященный герою национального освободительного движения, борцу за независимость китайцев - мастеру ушу Вонг Фей Хонгу. Тому самому, которого играл известный актер Джет Ли. Побродив по тому месту, мы опять сели в машины и поехали. По нашим предположениям, в школу Винчун.

Но нас привезли в промышленную зону Фошаня. Здание никак не напоминало школу боевых искусств. Войдя внутрь, мы оказались в офисных помещениях фабрики по производству традиционных китайских кондитерских изделий под названием «Mooncake» или Лунное печенье. В офисе нас ждал чай, фуршет из этих печений, босс этой фабрики с его сыном и очередное китайское телевидение. Как выяснилось, босс фабрики – тоже из народности Хакка, как и семья Чин, и занимается боевыми искусствами. Он семикратный чемпион по уданскому ушу. Босс очень заинтересовался Илицюаь и хочет возрождения на китайской земле боевого искусства Хакка. Как раз через него идут переговоры по проекту «Кунфу-сити». Это государственный проект, где будут использованы гигантские площади земли под постройку представительств ста стилей боевых искусств, одним из которых будет стиль Илицюань.

Наевшись перед телекамерой «мункейков», мы отправились на саму фабрику по изготовлению этого деликатеса. На нас надели белые халатики и нацепили чепчики для соблюдения гигиены. На сигуне Чин Фансёне халатик застегнуть не удалось, да и влез в него он с трудом. Поход на фабрику, конечно же, снимало китайское телевидение. Я сама вылепила одно печенье под руководством старика – кондитера с пятидесятилетним стажем работы, и это все пошло на радость китайским телезрителям. В газете «Чжуцзян таймс» через пару дней описали нашу экскурсию по фабрике следующим образом:

Российская девушка делает «лунные лепешки» под руководством Мастера Газета «Чжуцзян таймс», 13 августа Вчера в первой половине дня красивая российская девушка Дарья отведала в Дали «лунные лепешки». Первое, что она при этом сказала, было: «Наньхайские лепешки лучше российских!» Затем она вошла в цех – делать лепешки под руководством мастера. Гости из трех стран наперебой восхищались культурой приготовления китайских «лунных лепешек». 　В начале десятого утра россияне Александр и Дарья, американцы Джэфри и Чин Фансен и малазиец Хё Ванчан, ведомые генеральным секретарем общества Лунши («льва и дракона») города Фошань Чжан Цзекуем прибыли на завод по производству «лунных лепешек» (расположенный в Дали рядом с рекой Сянцзян) изучать культуру изготовления китайских «лунных лепешек». Все иностранные гости изучают китайское кунфу Илицюань, квалификация их высока – уже открыты школы с последователями в США и Малайзии. Ранее они приняли участие в мероприятии, посвященном ушу, проходившем в Ганьсу, и перед отъездом прибыли в Наньхай познакомиться с культурой китайских «лунных лепешек». «Культура китайских «лунных лепешек» берет начало в Инь и Чжоу и расцветает ко времени Ранней Тан; существуют Гуандунские, Пекинские, Цзянсусские виды лепешек. Лепешки символизируют единение людей, счастье и радость этого единения» - рассказали иностранным гостям. Узнав это, гости сказали, что древняя культура китайских лунных лепешек показывает, как китайцы издревле стремятся к гармонии в семье и в обществе. Благодаря этому культура «лунных лепешек» широко распространилась и за пределами Китая. Дарья осталась очень довольна лепешками. Она сказала, что лепешки здешнего производства так нежны, что таят во рту, и что они значительно лучше российских. Затем она начала готовить лепешки под руководством Мастера изготовления «лунных лепешек», заведующего заводом по их изготовлению, г-на Ло Сао. Ло Сао обладает пятидесятилетним опытом изготовления лепешек, и даже специально ездил в Таиланд – проводил показательное изготовление лепешек для короля Таиланда. Под руководством Ло Сао Дарья старательно обучалась всему процессу изготовления лепешек. Перед отъездом гости сказали, что китайская культура широка и глубока и по возможности нужно будет еще приехать в Китай учиться. (перевод Виктора Башкеева, китаевед, 5 курс ИСАА при МГУ, интернет-ссылка на статью в оригинале http://dadao.net/php/prtime/temp_news.php?ArticleID=63775)

После фабрики мы вернулись в офис. Произошел взаимный обмен памятными табличками и авторскими книгами. Затем, как говорится, раз попили и поели, надо и честь знать, то есть, пробовать силу друг друга. Сигун сказал мне показать искусство Илицюань боссу фабрики. Я продемонстрировала «пространственную силу» и умение управлять балансом противника, отчего босс пришел в восторг, и заставил своего смущающегося сына встать со мной поработать. Пришлось и сына «помотать». Все остались счастливы, что мы и запечатлели на фотографиях.

Потом мы все, вместе в боссом и его сыном, опять сели в машины и куда-то поехали… За окном вид становился все мрачнее. Глаза видели то развалины недостроенных зданий, то откровенную помойку. Где-то в центре этого беспорядка, возле заброшенного завода, мы и остановились. Нас повели между заборами к железной двери. В голове у меня вертелось фраза: и никто не узнает, где могилка твоя…

Переступив порог входа, мы оказались… почти в раю! Слева стояла миниатюрная пагода с разными фигурками, впереди виднелась китайская беседка, а мы были в ухоженном парке. Выложенные дорожки, зеленые газоны, сочные деревья, пруд с лилиями, новенькие здания – это и была Фошаньская школа Винчун. Точнее её территория. Нам сказали, что их спонсор - топливная компания, и что на постройку всей этой красоты она выделила 18 млн. юаней. На территории несколько зданий: магазин с чайной комнатой, музей истории Винчуна, тренировочный зал, и, видимо, общежитие для учеников. В магазине была также выставка фотографий учителя Нань Пэна, мастера Винчуна этой школы: старенького, но жилистого дедушки с пигментным пятном на лице. Затем нас повели в тренировочный зал. Зал оказался огромным. Кондиционирование зала осуществляли промышленные вентиляторы. Это было отдельное здание, полностью отделанное под занятия винчуном. Во всю длину зала стояли отполированные винчуновские манекены, а посередине возвышался трехметровый метровый винчуновский манекен! Это был алтарь. Его окружили красной бечевкой, чтобы к нему нельзя было близко подойти. Перед алтарем стояла курильница с благовониями. В зале также была оружейная стойка со всевозможными видами китайского оружия, а в углу висели костюмы китайских львов для танцев.

В зале нас ждали представители школы. Маленьких китайцев среди них не оказалось! Все мужчины были здоровы, крепки и явно сильны. «Ну, я так и думала» - хмыкнула я. Нас представили друг другу, но мне, конечно, никого не удалось сразу запомнить. Один из винчунистов, как потом оказалось тренер G. Wu, продемонстрировал особенности работы школы на одном из манекенов. Затем сигун Чин Фансён и сифу Алекс ответно показали некоторые моменты Вращающихся рук Илицюань. После этого винчуновцы захотели «попробовать силу». Первым, с кем они встретились был мой сифу, а затем, сигун сказал поработать и мне. На удивление, винчунисты оказались с довольно упругими и наполненными руками. Видно было, что ребята тщательно, качественно и подолгу тренируются. Они также не гонялись за удержанием рук на центральной линии тела. С каждым из нас винчунисты работали по разному. Моего сифу они явно опасались, особенно после первого с ним силового контакта, на меня же они просто бросались. Как потом пояснил сигун Чин Фансён, они хотели отыграться на мне после работы с сифу Алексом, видя перед собой мелкую девушку, поэтому им не нужно было уже показывать какую-либо технику, они явно просто хотели меня приложить об пол. Шмякнуть. Нам с сифу, кстати, понравился один из винчунистов, он хорошо поглощал выпускаемую на него силу и был расслабленнее остальных. Сигун работал довольно мягко, но пару раз выпуливал особо резвых жестко и далеко. А Хё Ванчан, не став никак с ними возиться, просто взял адепта винчун в «кольца Илицюань», и, несмотря на его попытки вырваться, начал выдавливать его на манекены, прижимая к стенке, пока его не остановили во избежании травмирования адепта.

От встречи обе школы получили искреннее удовольствие: было интересно и познавательно. Приятно видеть людей, обладающих гунфу в своем стиле боя, а также умеющих вести беседу и с процветающим бизнесом.

Позже я спросила у сисугуна Хё Ванчана, а какого уровня были ребята по винчуну, а тот ответил, что нас встречали только сифу их школы. Учеников ни одного не было. Кстати, когда мы вышли из зала, на улице нас встретил учитель всех тренеров их школы. Он был дружелюбен. Попробовать его силу нам не удалось, но мой сифу сказал, что это человек хорошего уровня, увидев, как тот, отвечая на вопрос своего ученика, показал какое-то движение рукой.